Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика] - Найо Марш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Полагаю, мне следует поздравить ваше превосходительство, — заметил он, впадая в профессиональный энтузиазм. — Укрепление дружеских отношений! Новый договор о дружбе! Исключительная работа!
— Это целиком заслуга нашего президента, мистер Уиплстоун.
— Да, вы правы. Все мы предвкушаем его предстоящий визит. Это будет исключительное событие.
— Верно, это будет событие исключительного значения. — Посол на миг умолк, потом чуть понизил свой величественный бас. — Разумеется, не обойдется и без проблем. Как вы, конечно, знаете, наш великий президент не понимает — рука с тросточкой вновь взмахнула в сторону телохранителя, — таких мер предосторожности. — Из его груди вырвался тяжелый вздох. — Жить он будет в посольстве.
— Знаю.
— Такая ответственность! — снова вздохнул посол. Потом он очнулся от задумчивости и подал мистеру Уиплстоуну руку. Разумеется, вы должны прийти на прием. Нам нужно чаще встречаться. Au геѵоіг, мистер Уиплстоун!
Они распрощались, и мистер Уиплстоун продолжил прогулку, причем, минуя охранника, тактично постарался его не заметить.
Прямо перед ним, в том месте, где Уол замыкала площадь с северо-востока, между двух больших домов стоял один поменьше, двухэтажный, выкрашенный в белый цвет с блестящими дверьми, покрытыми черным лаком. Окна второго этажа выходили на миниатюрные балкончики, окна бельэтажа украшали полукруглые арочные эркеры. Цветочные ящики на балконах мистера Уиплстоуна шокировали: он-то ожидал увидеть в них нарциссы, но торчали оттуда зеленые стебли, которые прекрасно подошли бы к рельефу от Делла Робио. Вьющиеся растения были умело подстрижены так, что свешивались над вершиной арок и симметрично расходились в обе стороны.
Двое рабочих со стремянкой прикрепляли к дому табличку.
Мистер Уиплстоун вдруг почувствовал, как рассеивается его депрессия. Люди, которые не живут в Лондоне, любят потолковать о «лондонском духе». Вам наговорят, что стоит пройтись по лондонским улицам, и сразу чувствуешь себя счастливее, ощущаешь духовный подъем, едва ли не озарение. Мистер Уиплстоун таким разговорам не верил. Но сейчас ему пришлось бы согласиться, что почувствовал он себя явно бодрее. И, казалось, причиной стал этот маленький дом. На табличке стоял его номер: Каприкорн Уол, 1.
Мистер Уиплстоун подошел ближе. Печные трубы и скат крыши озаряли солнечные лучи.
«Дом смотрит именно в нужную сторону, — подумал он. — Я сказал бы, зимой там — будет все солнце, которое только есть».
Окна его квартиры выходили на север.
В ту минуту, когда мистер Уиплстоун переходил улицу, к дому, насвистывая, приблизился почтальон. Взбежав по ступенькам крыльца, он что-то просунул в окованную бронзой щель и вернулся так быстро, что они едва не столкнулись.
— Оп-ля! — воскликнул почтальон. — Я слишком спешил, это верно. Дивное утро, правда?
— Да уж точно, — подтвердил мистер Уиплстоун. — Вы не знаете, нынешние жильцы… — он замялся.
— Съехали. На прошлой неделе, — ответил почтальон. — Но откуда мне это знать? О таких вещах нужно предупреждать заранее, верно? — Он, насвистывая, удалился.
Рабочие сложили стремянку и ушли. На доме осталась табличка:
ПРОДАЕТСЯ
обращаться в фирму «Эйбл, Вирт и сыновья»
Каприкорн Стрит, 17.
II
Каприкорн Стрит — самая главная улица в Каприкорн. Она шире и оживленнее остальных. И поскольку она параллельна Уол, оказалось, что контора фирмы «Эйбл, Вирт и сыновья» помещается точно напротив маленького дома по Каприкорн Уол,1.
— Доброе утро, — сказала пухленькая дама за столом слева и любезно поинтересовалась: — Могу я вам чем-то помочь?
Мистер Уиплстоун избрал самый незаинтересованный тон, на который только был способен бывший дипломат, а чтобы тот звучал не слишком холодно, придал ему оттенок рассеянности.
— Вы можете удовлетворить мое любопытство, если, разумеется, будете так любезны, — сказал он. — Речь идет о доме по Каприкорн Уол, номер один.
— Каприкорн Уол, номер один? — переспросила дама. — Да, мы только что повесили объявление. Он продается, правда, кроме полуподвала. Тут я не совсем уверена, — она повернулась к столу с правой стороны, за которым сидел молодой человек с длинными локонами. Тот задумчиво разглядывал свои ногти и прислушивался к чьему-то голосу в телефонной рубке. — Как обстоят дела с полуподвалом в доме номер один по Уол? — спросила дама.
Молодой человек недовольно прикрыл рукой трубку.
— Я как раз об этом говорю, — и опять открыл микрофон, теперь сам заговорив в трубку. — Полуподвал дома номер один занимает владелец дома. И желает там остаться. Он предложил указать в договоре, что собственность на весь дом перейдет в руки покупателя, а продавец станет квартирантом в полуподвале за согласованную плату и на конкретный срок. — Некоторое время он слушал. — Нет, боюсь, изменить тут ничего нельзя. Да, разумеется. Благодарю вас. До свидания.
— Вот как обстоят дела, — сказала дама мистеру Уиплстоуну.
— А цена? — спросил мистер Уиплстоун, ощущая странную легкость в голове. Произнес он это голосом, которым обычно заявлял: «Это следует проработать на низшем уровне…»
— Сколько мы хотели? Тридцать девять? — спросила дама своего коллегу.
— Тридцать восемь.
— Тридцать восемь тысяч, — повторила дама мистеру Уиплстоуну, который затаил дыхание и интеллигентно, едва слышно присвистнул.
— В самом деле? — спросил он. — Вы меня удивляете.
— Это очень популярный квартал, на недвижимость в Каприкорн всегда большой спрос.
Взяв в руки какой-то листок, она уставилась в него. Мистера Уиплстоуна это начинало раздражать.
— А комнаты? — резковато спросил он. — Сколько там комнат? Не считая пока полуподвал!
Дама и холеный молодой человек сразу стали любезнее. Оба сразу взялись за дело, то и дело перебивая друг друга и поминутно извиняясь.
— Всего шесть, — наконец заявила дама. — Кроме кухни и комнаты для прислуги. Ковры по всей площади и шторы включены в цену. Как и обычное оборудование: холодильник, плита и так далее. В бельэтаже — большой салон, рядом столовая. На втором этаже спальня и ванная с туалетом. На третьем, в мансарде, две комнаты с душем и туалетом. Предыдущий владелец их использовал как квартиру для супружеской пары.
— Так, — протянул мистер Уиплстоун, скрывая подсознательное беспокойство. — Для супружеской пары? Как это понимать?
— Они у него работали, — сообщила дама.
— Простите?
— Прислугой. Жена — кухаркой, муж — дворецким. По договоренности убирали и полуподвал.
Тут вмешался молодой человек.
— Так это и должно оставаться. Продавец поручает покупателю возобновить с ними договор. Раз в неделю они должны будут убирать в полуподвале. Разумеется, это не обременительно.
— Разумеется, нет, — мистер Уиплстоун сухо кашлянул. — Я хотел бы взглянуть…
— Как вам угодно, — согласилась дама самым сладким голосом. — Когда бы вы…
— Немедленно, если не возражаете.
— Конечно, нет. Если вы будете любезны минутку подождать…
Она сняла трубку. Мистера Уиплстоуна охватило чувство, схожее с паникой.
«Я с ума сошел, — сказал он себе. — Все та чертова кошка…»
И тут же опомнился. Ведь пока он ничем еще не обязан. Внезапный импульс, странный позыв, явно от безделья, к которому он привык. И что дальше?
Дама уставилась на него. Видимо, она ему что-то сказала.
— Простите, — извинился мистер Уиплстоун.
Она, видимо, решила, что он плохо слышит, и стала тщательно выговаривать слова.
— Дом можно осмотреть. Прежние жильцы уже съехали. Прислуга выехала на уик-энд. Владелец дома у себя внизу. Мистер Шеридан, — уже почти кричала дама. — Так его зовут — Шеридан.
— Благодарю вас.
— Марвин, — крикнула дама, и из задней комнаты вышел бледный юноша невзрачной наружности. — Этот джентльмен хочет осмотреть дом по Уол, номер один. — Подавая ключи, она на прощанье улыбнулась мистеру Уиплстоуну и добавила: — Дом хороший, я убеждена, что и вы будете того же мнения.
Юноша с мрачным видом проводил его на Каприкорн Уол к дому номер один.
«Тридцать восемь тысяч фунтов! — повторял про себя мистер Уиплстоун. — Господи Боже, это просто кошмар!»
Улица купалась в солнечном свете. Солнце отражалось и бронзовом дверном молотке и накладке почтового ящика. Мистер Уиплстоун задержался на свежевымытом крыльце, бросил взгляд на миниатюрный палисадник и должен был признать, что тот удивительно удачно распланирован.
«Псевдояпонский стиль», — подумал он, панически силясь как-то погасить впечатление,’ и спросил у мрачного юноши:
